Александр Устюгов: "Любой актер воспитан в театральной школе..."

Общественно-политическая газета "ЭХО" №205, 09.11.2013 г.

– Наша беседа проходит 31 октября, в Хэллоуин, а потому не могу не спросить о вашем отношении к тому, что выходит за рамки обычного мировосприятия.
– Возможно, что-то со мной и происходило, сейчас припомнить не могу, а вообще к подобным вещам отношусь достаточно ровно, без всплесков. Я не поклонник астрологии, не увлекаюсь исследованием паранормальных явлений, да и, честно говоря, никогда особенно их не изучал. В то же время допускаю, что не только в книжках, но и в реальности, существуют вещи, которые не вписываются в классическое мировоззрение, и наш мир гораздо глубже, чем на поверхности.

– Большинство данных о вас почерпнуто из Интернета. Например, что вы увлекались фотографией.
– Я увлекся фотографией в те времена, когда еще снимали на пленку, когда, чтобы получить качественную фотографию, надо было знать и что такое диафрагма, и что такое время экспозиции или выдержка. Самым первым аппаратом у меня был "ЛОМО Компакт", в свое время очень популярный, затем не менее популярный "Смена 8м", затем более мощные "Зенит" и "ФЭД". Причем я покупал еще дополнительные объективы, "Индустары", чтобы были более широкие возможности при работе с тем или иным аппаратом. Фотографировал с детства и нигде особенно этому не учился. Просто брал много пленки, снимал, проявлял, печатал, параллельно читая какие-то журналы.

– А правда ли, что вы любите быструю езду на мотоцикле?
– Я бы не сказал, что люблю быструю езду, мне совершенно не нравится гонять под 300 км/ч, мне нравится просто размеренная езда на мотоцикле. Я человек почтенный, мне не до скоростей (смеется).

– Была ли у вас какая-то практика в Отделении внутренних дел (ОВД) прежде, чем вы приступили к съемкам в т/с "Ментовские войны"?
– Никаких ОВД и никакой практики. Но был мой жизненный опыт, и мои приводы в милицию позволяли составить какое-то представление о работе в органах. Так что специальных посещений не было. Но учтите такой момент – сценарист "Ментовских войн" Максим Есаулов – полковник милиции в отставке, и работал он начальником убойного отдела, поэтому, когда возникали какие-то вопросы, я звонил ему, и он с удовольствием отвечал.

– Существуют сериалы про милицию, которые по прошествии нескольких сезонов становятся неинтересными, есть такие, которые по закрученности и невероятности больше напоминают "в гостях у сказки", а "Ментовские войны" пока стойко держат планку.
– Это заслуга всей группы целиком, нельзя лавры отдать только сценаристам или, скажем, только режиссерам, которых поменялось великое множество. Зрители, которые внимательно смотрят "Ментовские войны", не могут не заметить и смену стилистики, и почерк разных режиссеров, и что в некоторых сериях больше экшена, а в некоторых – мелодрамы, менялись, кстати, и операторы... Так что тут сложно отдать кому-то пальму первенства, это все – же коллективная работа. Скажу больше – смена гримеров и костюмеров тоже накладывает свой отпечаток... Но всё же основная заслуга приписывается главным героям – нам с Дмитрием Быковским, что держим какую-то планку.

– Не кажется ли вам, что ваш герой Шилов является наглядным воплощением поговорки: "За ним как за каменной стеной"?
– Я бы не сказал, что Шилов, роль которого я исполняю, такой уж правильный, просто он в итоге воспринимается правильным. Ведь он своими поступками и преступает закон, у него несколько смещенные приоритеты – профессия, семья, человек-фанат своей работы, и она стоит у него на первом месте, он испытывает какие-то разочарования на государственной службе. Он не супермен, у него громадное количество изъянов и при всем сказанном нет качеств, которые бы выделяли его из толпы. Он не лучше всех стреляет, не быстрее всех бегает, не умеет летать и извергать паутину (смеется), не самый острый мозг для детектива. Но у него есть стремление, упертость, характер, которые позволяют не останавливаться и двигаться вперед. И кроме того, присутствуют общечеловеческие коммуникативные связи, свой кодекс чести, что позволяют ему оставаться в рамках приличия как для бандитов, так и для коллег-полицейских. Но у этого кодекса чести есть и обратная сторона – она делает моего героя одиноким, ему сложно сходиться с людьми ближе, чем по работе. Он как всегда один, девушки его меняются, ситуация, в которой он находится, – одиночество взрослого мужчины, ибо мой персонаж гораздо старше меня, и во всей его личной жизни ощущается этакая нотка печали, плюс разочарование в профессии, пертурбация милиции в полицию, смена властей. Да что и говорить, персонаж не идеален, даже архаичен для всей этой истории.

– А не вступает ли работа на ТВ в конфронтацию с театром?
– Нет, никаких проблем не бывает, хотя в силу уже десятилетнего опыта в театре я практически не занят, и связано это с огромным количеством работы на ТВ. Вообще театр и телевидение совмещать сложно, ибо если ты в экспедиции хотя бы 2 месяца, то репетиционный процесс вылетает полностью. Но в театре относятся ко мне терпимо, я бы сказал, хорошо (смеется), и пока меня там терпят.

– Как по-вашему, верен ли тезис, что перед камерой, в отличие от сцены, сфальшивить и "обмануть" зрителя практически невозможно?
– Такая точка зрения очень спорная. Профессионализм актера очень легко проверить, если выпустить его на сцену. Не всякий профессиональный телевизионный артист может выдержать трехчасовой спектакль. Он может потеряться, будет неслышен, невиден, у него не хватит энергетики преодолеть зал. Он может быть убедителен за кулисами, тише врать легче. Актерское мастерство проверяется на сцене. Кино – это все-таки искусство киноязыка, и актер – лишь часть этого языка. Мы можем показывать, к примеру, электричку, падающий осенний лист, потом лицо актера, который, кстати, может вообще ничего не играть, а читать таблицу умножения, и он будет убедителен! В театре этого сделать невозможно – нет монтажа. Открывается занавес, и ты 3 часа рассказываешь зрителю историю, а истории бывают достаточно гротесковые и включают в себя большую смесь жанров, танца, песни, музыки, ритма, пластики, и актер должен обладать хорошей физической формой, чтобы "держать" трехчасовой спектакль. В кино же можно взять, к примеру, спортсмена, и после монтажа он сможет быть очень убедительным, и необязательно для этого быть артистом. В кино сейчас кого только не снимают, и порой получается неплохо. Но пригласите этих "актеров" в театр и предложите им сыграть Чехова, и увидите, насколько все будет грустно. И не забывайте, что любой актер воспитан в театральной школе, будь она американская, английская или русская. А если попытаетесь мне назвать какую-либо киношколу, это будет довольно затруднительно, ибо ее не существует. А ВГИК учит по законам Станиславского, у них нет занятий, как надо актеру вести себя перед камерой. У нас у всех написано в дипломе – актер театра и кино. Но кино нам не преподают, кино – это опыт, который ты постигаешь на площадке, другой, качественно иной, сложный, и это уже другая профессия.

– Часто ли приходится отстаивать свое видение играемого образа?
– Бывает. Если это происходит в театре, я выполняю то, что требует режиссер, а потом показываю свою версию. И мне кажется, это честно. Я говорю: "Ты хочешь, чтобы я сделал так" и показываю так, как надо режиссеру. А потом добавляю: "А теперь позволь мне это показать по-своему", и показываю так, как мне кажется правильнее. Как правило, консенсус находится – это либо слияние двух точек зрения, либо режиссер соглашается на мой вариант. А на площадке, где жесткие временные рамки, эта возможность существенно ограничена. Представьте, – выдать 12 минут эфира за 12 часов – это стремительно, нет времени что-то создавать, а потому актер использует какие-то наработки и штампы, привнесенные из театра, ибо театр – это лаборатория, где ты экспериментируешь, учишься, созидаешь.

– Бывает ли желание попробовать свои силы в роли режиссера, автора?
– Подобные желания не чужды, но возникают они не от того, что чувствую в себе потенциал, а от того, что не вижу достойного режиссера, которому я мог бы довериться и пойти с ним, доверяя ему полностью. Пока я такого режиссера не нашел. То же касаемо и сценариев, читаю сценарий и начинаю его править, заниматься литературой, переписывать диалоги либо еще что-то. И происходит это не оттого, что возникает внутренний душевный позыв, а из-за нехорошего текста, и похожее можно сказать и про продюсерство, операторство, и остальное. Другое дело, когда работаешь с маститыми операторами и режиссерами, как, например, Н.С.Михалков, и желания заниматься режиссурой не возникает. Или когда снимают операторы Райский или Шульц, также не возникает желания посмотреть в видоискатель камеры, этим мастерам можно довериться полностью. К сожалению, с Мастерами приходится работать нечасто.

– Припоминаете ли какой-либо розыгрыш или курьез на площадке?
– Хоть подобное и происходит практически каждый день, что-либо определенное припомнить сложно. Касаемо кино – коллектив после трех месяцев совместного проживания становится практически семьей. Мелкие шутки, расколы – их даже сложно рассказать, поскольку существуют они всегда, есть в этом какой-то задор и непозволение скучать и себе, и группе. Забавные ситуации присутствуют постоянно. Например, недавно снимали эпизод, я должен был бежать от ОМОНа, ну и попросил у второго режиссера шляпу, и пробежался в ней. Было неожиданно, смешно, и, может быть, в большей степени для себя самого. Взбодрил себя и повеселил окружающих (смеется).

– Блиц – любимая книга, актер, фильм.
– Я никогда не мог понять ни с какой точки зрения, почему люди заявляют "Гамлет – моя любимая роль". Есть громадное количество книг, которые я люблю перечитывать, но я не могу назвать, к примеру, "Мастера и Маргариту" любимой. А ведь если припомнить – я не открывал эту книгу 10 лет. Из того, что перечитал недавно, и что в очередной раз произвело впечатление – "Два капитана" В.Каверина. Книга потрясающая совершенно, перечитываю в третий раз, и в третий раз это произведение открывается с новой стороны. Чудесная вещь, которая затягивает совершенно, люблю этот вымысел, эту поэзию, эти персонажи, это описание Ленинграда... Но сказать, что это моя любимая книга – на данный момент да. Очень понравилась книга Арсена Ревазова "11-го в 12". Жду, что когда-нибудь он напишет продолжение, потому что книга не окончена. "Любовь живет три года" Фредерика Бекбедера тоже мощное произведение, которое в меня вселилось, да так, что хотел поставить это на сцене. Если я скажу, что сейчас мой любимый автор – Пушкин, это будет пафосно. Из классиков любимым назову, пожалуй, Чехова раннего, и не пьесы, а рассказы. Что же до кино, никогда не мог выделить фильма, который бы назвал любимым. А вот фильм, что смотрел больше всего – "Игла" Рашида Нугманова. Это кино с Виктором Цоем пришлось на мое юношество, Цой был моим любимым исполнителем песен, а любимым актером стал сразу же после того, как я увидел фильм Нугманова. Я посмотрел это кино раз 200 и, думаю, что знаю его наизусть.

– Как я – фильм Данелии "Кин-дза-дза"...
– Да, это из разряда тех фильмов, что "увидеть и не отойти", если хотите – часть нашей истории. При этом не перестаю смотреть новые фильмы, может, со временем что-то и станет классикой. Например, "Храброе сердце" Мела Гибсона вызывает восторг, и мне тоже нравится.

– Какой жанр вызывает в вас творческий резонанс?
– Мелодрама, конечно же. Самый сложный жанр. Режиссера, который может снимать мелодраму, можно смело называть великим. Все же остальные жанры очень легко просчитываются.

– Расскажите, как проходит ваш досуг?
– Все зависит от количества времени. Если мало времени – могу просто читать. Могу ничего не делать, абстрактно смотреть в потолок. Могу встречаться с друзьями. Если же есть время – сажусь в машину или на мотоцикл и езжу. Это дает огромное количество впечатлений – езда и общение с людьми. Вот сейчас у меня намечается свободное время – поеду на Эльбрус на автомобиле и, видимо, там буду праздновать Новый год. Надеюсь привезти оттуда огромное количество впечатлений.

М.ШАХБАЗИ