Александр Устюгов: Предпочитаю рыбалку без правил

Журнал "Сериал" № 45, 20.11.2006 г.

Сначала граф Толстой дрался на дуэлях в «Адъютантах любви». Затем майор Шилов объявил «Ментовские войны». А уж потом из села Шумное в Москву приехал рыбак Петя Великолепный и такое замутил! Что за рыбка водится в «мыльной воде» сериалов, выясняла у главного героя финишировавшего на прошлой неделе сериала «Петя Великолепный» Александра Устюгова любознательная Станислава Одоевцева.


– Александр, ваш Петя – рыбак... А вы удить любите?
– Он-то да, рыбак. А я – нет. Я больше привержен к активным видам отдыха. Пытался рыбачить в детстве. Больше всего мне нравилось собраться куда-то и выехать. Дальше уже становилось скучно возиться с удочками, лесками, привязывать крючок, забрасывать, прикармливать...

– Сериал – рыбное место для актера?
– Как определенный этап в жизни, да, безусловно, сериал – место рыбное. Почти каждый актер проходит ступени: съемки в рекламе, ведение корпоративных мероприятий, сериалы. И потом уже судьба сводит его с кинематографом. Или не сводит. Так что рыбное или не рыбное, можно судить только индивидуально. Что касается меня… Мне и тут важно доехать и разложиться. А сама рыбалка особого интереса не представляет. Я имею в виду само производство сериалов, которое однообразно, скучно. Надо пахать и пахать, а на творчество сил уже не остается. Но оно тут и не предусмотрено. И все же я назвал бы сериалы рыбным местом. Или хлебным.

– С «Петей» вы поймали удачу за хвост?
– Я не сказал бы, что это большая моя удача. Это опыт, который приобретен. Можно сказать, что он для меня стал определяющим. Если до «Пети» мои представления о съемках в сериалах были немножко иными, после него пелена заблуждений спала. Сейчас мне уже хочется перейти в иной ранг и не возвращаться к подобным проектам. Или возвращаться в качестве приглашенной звезды...

– В чем состояли заблуждения?
– Мне казалось, что здесь есть все-таки место для творчества. Что все зависит от индивидуальности актера, от его умений. Но все оказалось гораздо прозаичнее. За тебя придумывает огромное количество людей. А так как это люди не русскоговорящие, сложно что-то обсуждать, доказывать. И ты понимаешь, что есть свои каноны производства сериалов, которые давно окупаются. В этих жестких временных и производственных рамках воздуха остается очень мало. И я понимаю – нельзя творить при выработке 30 минут в день. Но, тем не менее, участие в таком сериале – это все равно мера мастерства, профессионализма. Тут все на поверхности. Нет пышных костюмов, нет спецэффектов, клиповых передвижек, которые бы что-либо прикрыли. Вот, выстроили крупный план, и ты три минуты должен в нем жить. И не быть скучным.

– А сейчас, когда «Петя» уже закончился, клев есть?
– Клев есть, стабильный. Другое дело, что мне хочется же немного передохнуть, тем более что предложений, от которых просто нельзя отказаться, пока не поступало. Благо, я теперь уже могу выбирать. График у меня до сих пор достаточно плотный. И, честно говоря, хочется уже немножко сбавить обороты. Поэтому буду чуть притормаживать, возвращаться в театр. Буду рыбачить на своем любимом озере. Без прогулок на катерах.

– У рыбаков есть понятие «поменять место». Значит, свернуть удочки и уйти в неизвестном направлении. Вы меняли место не меньше трех раз в жизни. Любите перемены?
– Да, наверное, у меня это заложено в характере. В какой-то момент мне становится скучно. Все-таки, как мне кажется, мы живем в свободной стране. И я никого не оскорблю тем, что буду перемещаться в пространстве и выбирать себе тот род деятельности, что мне нравится. В таком выборе я абсолютно свободен. И не могу даже утверждать с точностью, что актерство – моя стезя. Может наступить такое время, когда оно мне наскучит. И я уйду в режиссуру, в продюсирование, куда угодно. Или займусь, наконец, рыбалкой. Может, понравится?

– Правда, что в юности Вы на угольной шахте работали?
– Да, если это кому-то интересно. Угольный разрез «Восточный» – одно из самых больших угольных предприятий в мире. Огромное, захватывающее производство, открытые горные разработки. Половина нашего города Экибастуза работала там, половина на ТЭЦ. Энергетика меня привлекала не очень, и я ушел в горняки.

– А как потом ушли в артисты?
– В детстве я учился в художественной школе, где за семь лет привили вкус к композиции, к цветовому решению. Потом попал в драмкружок, оформлял сцену, кулисы. И это было мне интересно. Я мог сделать, чтобы на сцене жарилась курица на вертеле, а под ней горел костер из пионерских галстуков, и даже шел натуральный дымок. Меня это захватывало. Рядом были актеры, которые что-то играли, и я плавно перешел на эту стезю... Потом, когда я в очередной раз внутренне отказался от актерской профессии, начал ходить в Омске по театрам. Чаще всего в ТЮЗ, там билеты были дешевые. И, отсмотрев в ТЮЗе весь репертуар, у меня закралась страшная мысль: вообще-то я мог бы и лучше сыграть. И тут, конечно, Остапа понесло. Я все бросил. Работал в театре осветителем, потом актером, потом поехал в Москву. Я чувствовал, что актерство – единственная профессия, которой могу заниматься 24 часа в сутки. Хотя все вокруг были против, считали это бредом.

– Отговаривали?
– Конечно. Я, человек взрослый, был уже мастер. И вдруг куда-то еду, чтобы играть. Все воспринимали это как проявление моей ненормальности. А мама решила, что упустила нечто существенное в моем воспитании.

– Периоды безрыбья в Москве случались?
– Да, и это было закономерно. Когда ты, полный надежд, приезжаешь и вдруг обнаруживаешь, что весь берег усеян такими же желающими порыбачить, а у тебя даже нужных приспособлений для ловли нет... Наверное, такое происходит с каждым, кто приезжает в город, хоть отдаленно напоминающий мегаполис. И нужно время, чтобы найти тут свою нишу, провертеть свою лунку. Безрыбье – самое сложное время. Вроде ты уже учишься и даже выпускаешься, а вокруг твердят: «Вы никому не нужны, работы нет»... Потом вроде бы ты уже в театре, и год, и два, а все, что ты зарабатываешь, уходит на питание и жилье. При этом ты каждый день выходишь на спектакль и должен быть в форме, в образе. А в буфете еды в долг уже не дают, и ты заранее знаешь, что и на будущий месяц так будет... В такое время очень трудно удержаться, не сорваться, не уйти в более прибыльную профессию. Пробился куда-то, удержался – уже полегче. Тем ценнее право выбора, когда оно появляется. При всей зависимости актерской профессии я пытаюсь быть в ней независимым.

– Теперь вы уже поймали свою золотую рыбку?
– Нет, наверное. Сама эта ловля – достаточно экстремальный процесс, и это меня устраивает. 99% успеха зависит от удачи. Но если бросить на чашу оставшийся маленький 1%, который ты пытаешься заслужить жить своей трудоспособностью, упорством, он иногда перевесит все остальное. И вот тогда ты ставишь себе внутренний зачет, тогда ты молодец.

– А жена-красавица – не золотая рыбка разве?
– Нет, жена – аленький цветочек. Она работает в том же театре, что и я (РАМТ. – «Сериал»). У нее тоже огромное количество предложений. Но она отказывается: не нравится сценарий, не нравится режиссер. Я даже где-то завидую ее бескомпромиссности в профессии. Жена занимается театром, и ей нравится не привлекать в свою жизнь телевидение и кинематограф. Позировать лицом буду я, давая ей возможность заниматься творчеством.

– Вы как-то используете в жизни популярность «Пети»?
– «Петя Великолепный» популярности мне не принес. Единственный раз я почувствовал ее, когда в костюме и парике Великолепного меня привезли в Нижний Новгород. Там, да, народ налетел. А так никакого узнавания. Недавно мы дня три работали с одной актрисой. И она спрашивает: «Где ты еще играешь?» «В Пете», – ей говорю. Она обрадовалась: «Я смотрю этот сериал. А кого ты там играешь?» «Петю», – отвечаю. Поэтому бытового узнавания нет. Но мне все равно хочется отойти от уже созданных образов, от Пети тоже. В новом проекте я прямо-таки иду с ним на конфликт – буду абсолютно лысый. Хочется удивить зрителя.

– Каждый рыбак мечтает поймать большую рыбу. Есть ли у вас программа-максимум?
– Конечно, есть. Но мне трудно облечь ее в словесную форму. Типа «я мечтаю сняться в кино, у великого режиссера, в Голливуде». Но неосознанно мне хочется стать персонажем, который делает погоду в кино и театре. Разумеется, сказать, когда это произойдет, я не могу. Сие не зависит от волевого усилия. Как большая рыбалка без эхолота. Куда-то поплыли, а что там – неизвестно.

Станислава Одоевцева

фото: Александр Сафонов